Вечер с придурком

Мы не видели его с 1997 года, когда он снялся в фильме «Дорогая, мы уменьшили себя». Чем занимался некогда популярный голливудский комик Рик Моранис последние 16 лет?

У Рика Мораниса очень удобные шорты. Корреспондент знает об этом не понаслышке. Неожиданное начало? Но на то мы и журналисты, чтобы писать о том, что было, а не о том, что не стыдно признать.

Сегодня в Нью-Йорке промозглая и ненастная погода. Шквальный ветер выворачивает зонтики наизнанку, а дождь хлещет как из ведра. Мы с Риком Моранисом только что вернулись с обеда в итальянском ресторанчике за углом. Тщательно изучив перед выходом из квартиры прогноз погоды на своем Blackberry, актер не забыл про зонтики. Однако на обратном пути нас чуть не смыл библейский потоп. Так что теперь я сижу в кресле в черных шортах и футболке - хозяин любезно поделился своей формой для сквоша. Моя насквозь промокшая одежда крутится в сушилке.

Как выясняется, такая заботливость для Рика Мораниса обычное дело. Шестидесятилетний канадский комик живет один в величественной довоенной многоэтажке в Верхнем Вест-сайде. Из его квартиры, куда мы поднялись на скрипящем лифте, пройдя через охраняемое консьержем фойе, открывается шикарный вид на Центральный парк. Сама квартира обширна, тщательно убрана и украшена с безупречным вкусом. Актер тем временем демонстрирует завидное гостеприимство. Он наливает нам вкусный чай, приносит виноград и то и дело спрашивает: «Что-нибудь еще?»

Хотя он явно не любит фотографироваться, он все же с готовностью позирует для нескольких снимков. Правда, он замечает: «Я думал, вы будете снимать на iPhone».

Цена свободы: $13,65

Сегодня на наших глазах разыгрывается беспрецедентная драма, связанная с решением руководства американской Dell Inc. выкупить находящиеся в обращении на бирже акции компании, то есть превратить ее в непубличную. Значение этого события трудно переоценить: все-таки речь идет о третьем по размеру продавце персональных компьютеров в мире (после HP и Lenovo), который, к тому же, выступал чуть ли не символом успешной связки IT-бизнеса с публичным капиталом.

В прошлом номере «Бизнес-журнала» я уже рассказывал об американской «IPO-хондрии» — тревожной тенденции в экономике США, связанной с повальным отказом коммерческих структур выходить на биржу и расставаться с непубличным статусом. В случае с Dell мы опять-таки имеем дело с проявлением все той же «ипохондрии», только в обратном направлении: компания, уже прописанная в котировочных листах, нацелилась на то, чтобы вернуть себе частный статус.

Особая модель

Когда речь заходит об эффективности технопарков, хочется сказать: «Забудьте Америку нам никогда не повторить ее модель инфраструктурной организации». У нас с западными коллегами совершенно разные условия: объемы финансирования, временные рамки, история развития бизнеса и, наконец, цели.

Ситуация в России сегодня выглядит следующим образом: численность работающих технопарков приближается к двумстам (включая университетские и научные парки), а общая сумма средств, выделенных на их создание государством, составляет 20 млрд рублей. И это на порядки меньше, чем в странах Европы и в США.

Включиться и работать!

Plug and Play Tech Center — возможно, самый большой частный бизнес-акселератор в США. Если бы мы работали в режиме обычного офисного центра, сдающего площади в аренду то были бы значительно менее доходным предприятием.

В том, чтобы помогать технологическим стартапам становиться на ноги и одновременно неплохо зарабатывать на этом, нет абсолютно никакого внутреннего противоречия. Ставки аренды у Plug and Play — коммерческие, ничем не отличающиеся от среднего уровня, который установился на рынке офисной недвижимости Кремниевой долины. Но арендные платежи — это лишь примерно 50% дохода бизнес-акселератора. Наша материальная инфраструктура — это спокойный, устойчивый и самодостаточный бизнес. Но сверх того мы зарабатываем еще примерно столько же — на предоставлении различных сервисов, проведении мероприятий, по спонсорским программам и т. д. При этом я здесь не учитываю тех доходов, которые получает инвестиционное «крыло» Plug and Play на вложениях в наших резидентов. (А это, возможно, главное, ради чего все затеяно!)

Объекты и субъекты

В России уже построены объекты всех видов, какие только придуманы в мире для поддержки инновационной деятельности. Многие — в достаточном количестве. Теперь осталось научиться всем этим обширным хозяйством эффективно распоряжаться. Но эта задача, как оказывается, посложнее «инновационных строек» и освоения бюджетов.

Любимый советский анекдот генерального директора новосибирского «Академпарка» Дмитрия Верховода — про руководителя, которого ЦК КПСС отправил поднимать колхозы в Биробиджане. Через некоторое время от руководителя пришла телеграмма: «Колхозы построены тчк присылайте колхозников вскл». Примерно такова же сейчас ситуация в стране с инновационной инфраструктурой: стены есть, но отчаянно не хватает инноваторов на роль резидентов и пользователей, а также тех, кто запустит в этих стенах необходимые процессы. Только присылать их неоткуда; нужно, чтобы свои появлялись.

Мелкий брендиг на глубоких местах

Количество маркетинговых сообщений, обрушивающихся на потребителя ежедневно, таково, что самому маркетингу уже давно пора измениться качественно. Не исключено, что мы с вами как раз и живем в эпоху смены маркетинговых парадигм.

В 2007 году американские исследователи установили, что на среднестатистического горожанина в день обрушивается более трех тысяч рекламных сообщений, из которых только 52 привлекают его внимание и лишь четыре — запоминаются. С тех пор каждодневная «маркетинговая волна» наверняка захлестывает еще сильнее, однако сути это не меняет: мы, адресаты всех этих сообщений, прекрасно адаптировались к «шторму» и ничуть не страдаем от «морской болезни». Мы запоминаем лишь приблизительно тысячную долю информации, а остальное с успехом игнорируем. Мозг современного человека превратился в мощный фильтрующий механизм, который безжалостно отбрасывает все, что к нему лично не относится и не представляет интереса в конкретную минуту.

Новым потребителям наплевать на продукты и бренды: их волнуют только собственные проблемы и способы их решения. Поэтому задачей маркетинга становится выстраивание ассоциации между продуктом и конкретной проблемой покупателя. Раньше с этим прекрасно справлялись брендинг и реклама, а сейчас в рамках интернет-продвижения появилась масса новых инструментов вроде контентного и реферального маркетинга. И что мы видим? «Классический» брендинг стал сдавать, поскольку бренд уже не так жестко линейно определяет выбор продукта потребителем.

Мессия Марисса

В начале 2008 года казалось, что легендарный пионер онлайн-бизнеса Yahoo! окончательно оправился от удара, нанесенного ему крушением доткомовского пузыря восемью годами ранее. Рекламные поступления достигли исторического максимума (7,2 млрд долларов), число сотрудников перевалило за рекордную планку (14 тыс.), а безоговорочное доминирование на рынке Google настроения не портило, поскольку Yahoo! давно нащупал формы выгодного симбиоза, обкатав худо-бедно собственный поисковый движок и почтовый сервис.

31 января 2008 года прозвучал телефонный звонок, и глава Microsoft Стив Балмер предложил генеральному директору и отцу-учредителю Yahoo! Джерри Янгу дружеское поглощение за головокружительную сумму в 44,6 млрд долларов, обещая вывести бизнес компании на новые высоты, о которых ранее не приходилось и мечтать.

Джерри Янг, однако, воспринял предложение редмондского гиганта неадекватно, запаниковал и сделал все от него зависящее, чтобы не допустить слияния Yahoo! с Microsoft.

Разочарованный Стив Балмер отозвал заявку на покупку Yahoo!, зато на сцену вышло рейдерское чудовище Карл Икан, который молниеносно скупил пакет ценных бумаг, контролирующих 60 млн акций Yahoo! И, обвинив руководство компании в саботаже интересов акционеров, повел полномасштабную войну, направленную на устранение команды Джерри Янга.

Ё-ничьё

Стоят рядом BMW и ЛуАЗ... Так можно было бы начать анекдот, но никакого анекдота нет: они в самом деле встали передо мной в пробке на Троицком мосту. В каждом — парень с девушкой. Парень слева гордится своим BMW: он крут, успешен — и хочет продемонстрировать это всему городу. Парень справа ничуть не завидует: это он собрал, завел и заставил ездить свою допотопную консервную банку, советское чудо, раритет, олдтаймер. Он рукаст, терпелив, настойчив, и его девушка вряд ли променяет его на того, который в BMW.

ЛуАЗ — плоть от плоти советского строя: корявый, неудобный, созданный для войны и кое-как приспособленный для передвижения в мирное время. Но те, кто его создавал, знали свое дело: и поныне не много найдется машин, способных забраться в те места, куда легко привезет вас этот унылый с виду «спичечный коробок». Медленно, неуклюже, под чахоточное булькание запорожского мотора он залезет туда, где и не снилось побывать ни одному BMW. Нет, он не круче. Он другой.

Как в домике

История с американским перебежчиком Эдвардом Сноуденом, который немало дней провел в транзитной зоне аэропорта Шереметьево, неожиданным образом сделала превосходную рекламу такому непривычному для России гостиничному формату как капсульный отель. Именно в нем пришлось дожидаться решения своей участи бывшему агенту ЦРУ, о чем раструбили все СМИ.

Попытки воспроизвести популярный в Юго-Восточной Азии формат капсульных отелей российский бизнес стал предпринимать еще несколько лет назад. Идея проста: организовать максимум удобных персональных номеров-«ячеек» на минимальной полезной площади. Постояльцам предлагают разместиться в «слипбоксах» — миниатюрных модульных комнатах, где есть лишь спальное место и очень мало пространства для чего бы то ни было еще. В Японии такое размещение пользуется популярностью не только у путешественников, но и у офисных клерков, которые заработались допоздна и не хотят тратить время на дорогу до дома. В России предприниматели — первопроходцы формата пытались представить его модной футуристической «фишкой», но до недавнего времени — без особого успеха.

Побочный эффект медийной шумихи вокруг Сноудена: все узнали, что такое капсульные отели и что они существуют в Москве. По крайней мере один — шереметьевский «Воздушный экспресс», приютивший, по слухам, беглого американца. «Гениальная пиар-акция, я как бывший рекламщик это нутром чую», — улыбается Леонид Черников, владелец другого московского капсульного отеля — Sleepbox, расположенного на Тверской-Ямской.

Последняя капля

По воздействию на личность и здоровье человека трудоголизм в крайних его проявлениях можно сравнить с наркозависимостью. Похожа и методика лечения запойного трудоголика.

Выгорание на работе — непременный спутник любого российского сотрудника в увлекательном путешествии наверх по карьерной лестнице. Рано или поздно время «Ч» наступает для каждого, поэтому важно научиться восстанавливать энергетический баланс и возвращаться в работоспособное состояние.

Универсального способа регенерации не существует. Человек должен самостоятельно разработать программу действий и ориентироваться на оптимальное для себя соотношение работы и личной жизни, корректируя нагрузку и находя собственные энергетические источники. Строительство персональной системы регенерации можно разделить на два направления: управление потерями энергии и поиск «энерджайзеров» — источников подзарядки.

Глубокое погружение

По стартаперским меркам руководитель инновационного проекта «Ландыш» Дмитрий Михайлов — большой везунчик. Путь от идеи до строительства завода, который налаживает выпуск разработанного им устройства, занял всего несколько лет, а продвижению вперед то и дело способствовали счастливые случайности.

Отправляясь однажды в 2009 году на обследование у гастроэнтеролога, студент МИФИ и без пяти минут дипломированный инженер-схемотехник Дмитрий Михайлов вряд ли мог предположить, что обнаружит в клинике разом и идею для бизнеса, и будущего соратника по НИОКР. Процедура исследования желудка проняла студента, по его собственным словам, «до глубины души»: мучительное глотание эндоскопа (весьма неприятного шланга с камерой на конце) мало напоминало медицину XXI века. Нельзя ли как-то поэлегантней — в эпоху микроэлектроники-то? Ведь можно же придумать какую-нибудь малюсенькую капсулу, начиненную всем необходимым оборудованием, — чтобы проглотить ее, запить водой, запустив естественным путем в путешествие по желудочно-кишечному тракту, а потом снять «показания» о состоянии организма... Врача, проводившего обследование впечатлительного студента, звали Ландыш Губайдулина. В ее честь Дмитрий Михайлов потом и назовет свою диагностическую эндокапсулу, поскольку Ландыш приняла самое активное участие в исследовательской работе по проекту.

Несытый рынок

В Западной Европе и США фастфуд — настоящая «звезда» франчайзинга: на него приходится 15-20% всех работающих по франшизе предприятий. В России этот показатель на удивление низок — менее 6%; более того — российский фастфуд по крайней мере на 85% состоит из разрозненных, несетевых точек. В чем причина? В неразвитости нашего рынка, которая, вероятнее всего, будет преодолена в ближайшие 5-7 лет — усилиями франчайзеров и франчайзи.

Выбор фастфуд-франшиз с громкими мировыми брендами в России пока невелик, притом что даже представленные на отечественном рынке глобальные франчайзеры в большинстве своем предпочитают по разным причинам развиваться осторожно и не двигать свою франшизу в «широкие массы».

Давайте проинвентаризируем наиболее заметные на нашем рынке «импортные» франшизы в сфере быстрого питания: McDonald’s, Wendy’s, Burger King, Taco Bell, Pizza Hut, Subway, KFC и Dunkin’ Donuts. В реальности из всего этого списка рядовому российскому инвестору доступны лишь три последние позиции.

Танки быстры

На виртуальных танковых сражениях белорусская компания Wargaming уже зарабатывает свыше 200 млн евро в год. Дальше — больше: создатели онлайн-игры World of Tanks строят целую игровую вселенную, попутно ввязываясь в локальные сражения с пиратами и хакерами на различных национальных рынках.

World of Tanks — пожалуй, самый большой со времен «Тетриса» игровой хит, созданный на постсоветском пространстве. Представленная публике в августе 2010 года игра уже на стадии открытого бета-тестирования имела около двухсот тысяч пользователей. Через полгода их количество перевалило за миллион, а сейчас приближается к 60 миллионам. Это примерно в семь раз больше, чем число зарегистрированных пользователей легендарной игры World of Warcraft (выпущена американской компанией Blizzard Entertainment в 2004 году), долгое время сохранявшей мировое лидерство по популярности в жанре массовых онлайновых игр. «Танчики», как World of Tanks прозвали в рунете, давно переведены на английский и китайский. В них играют в Европе, СНГ, США, Корее, Вьетнаме, Сингапуре. Минская компания Wargaming, стоящая за игрой, едва успевает набирать кадры: за последние полгода она открыла три новых офиса, купила чикагскую студию Day 1 Studios и солидного разработчика Gas Powered Games из Вашингтона. Четыре года назад штат насчитывал 60 сотрудников, сегодня их число перевалило за 1 800.

Предпосылки для триумфа World of Tanks заложил разразившийся в 2007-2008 годах экономический кризис, который навсегда изменил мировую игровую индустрию: продажи «коробочных» игр резко упали, зато размах постепенно набирала цифровая дистрибуция. Пользователи поняли, что качать игры с торрентов и играть онлайн удобнее, чем идти за диском в магазин, — и отвыкнуть от этого уже не смогли. Руководитель компании Wargaming Виктор Кислый вовремя подметил тенденцию и сумел перестроиться «на цифровые рельсы» даже раньше, чем ушлые издатели игр на Западе.

Вожди индеек

На рынке индейки бум инвестиции. Индейководство как-то очень быстро превратилось в «точку роста» российского агропромышленного комплекса. Тон задал лидер рынка «евродон», но у него уже появилось немало последователей.

«Начать производить индейку в России — это же все равно, что в Африке делать промышленное производство матрешек. Не так просто!» — бодро-афористично замечает Вадим Ванеев, глава ростовской компании «Евродон», крупнейшего в России производителя мяса индейки. Ванеев говорит, что долго «был изгоем»: шесть лет искал возможность взять кредит на строительство крупного индейководческого комплекса в Ростовской области. Никто не верил в реалистичность проекта, банкиры и видные аграрии делали круглые глаза: не пойдет индейка в России, она здесь непопулярна, да и выращивать ее никто не умеет. Но «одержимость» Ванеева позволила ему найти возможности для реализации индейководческого проекта. Он «пробил» кредит в ВЭБе и начал в 2003 году строительство первого в стране крупного промышленного производства мяса индейки. Десять лет «Евродону» понадобилось, чтобы выйти на производство 35-40 тыс. тонн мяса в год. Нынешние масштабы у компании впечатляющие: 850 га площадей, 100 птичников на 12 тыс. голов каждый, оборот в 4,5 млрд рублей.

Творить можно даже в клетке

Принуждение к труду — не средство его удешевления.

К числу преступлений кровавой советской тирании отнесена, помимо прочего, распродажа музейных шедевров в начале 1930-х. Правда, историк Юрий Николаевич Жуков в книге «Сталин: операция «Эрмитаж» установил немало подробностей, не вписывающихся в версию «Не ценили большевики прошлое». В частности, основная масса распроданного — рядовые поделки без особой исторической и художественной ценности (так, общемировая мода на пасхальные яйца мастерской Петера Карла Густавовича Фаберже возникла только вследствие распродажи). Но из этой массы, несомненно, выбиваются два десятка картин признанных мастеров эпохи Возрождения. Проданы они всего двум коллекционерам — по цене, примерно соответствующей аукционной оценке, но без аукциона, напрямую — в обмен на серьезные услуги.

Крупный нефтепромышленник Галуст Саркисович Гюлбенкян согласился продавать советскую нефть под видом собственной и аккуратно возвращал в СССР выручку за вычетом скромных комиссионных. Дореволюционные владельцы бакинских нефтепромыслов пытались отсудить былое имущество. Нобели это быстро забросили, ибо имели и другой бизнес: взрывчатки и пороха на нитроглицериновой основе куда доходнее даже нефти. У Манташевых другого источника дохода не нашлось, и они регулярно подавали иски в суды по всему миру, требуя арестов экспортных партий советской нефти в обеспечение иска. Пришлось вводить «прокладку» между поставщиком и потребителем. Недавно по сходной причине — для защиты от исков миноритариев ЮКОСа — «Роснефть» стала торговать через Gunvor, а как только исчерпались юридические возможности обеспечительного ареста нефти, глава и совладелец Gunvor Геннадий Николаевич Тимченко вернулся из Швейцарии в Россию.

Дело рук самих уВТОпающих

Россия спустя год после вступления во всемирную торговую организацию: оправдались ли надежды и опасения?

Первый год пребывания России в статусе члена ВТО, как и ожидалось, разбередил застарелые экономические болячки, залечивать которые стоило бы и безотносительно членства в этой организации. Отрасли, которые считались основными «выгодоприобретателями» при вступлении в ВТО (цветная и черная металлургия, химические и нефтехимические производства), об особых успехах не рапортуют. С другой стороны, большинство «страшилок» тоже не сбылось. «Многие предрекали, что после снижения таможенных тарифов нас неизбежно завалят импортными товарами, — говорит Алексей Портанский, профессор факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ. — Время показало, что это была дешевая пропаганда: ничего подобного не произошло. Но и чуда не случилось. Как справедливо говорит об этом наш главный переговорщик Максим Медведков, членство в ВТО — процесс намного более сложный, чем присоединение к ней». Действительно, отрицательный эффект вступления проявляется сам. А за положительный приходится бороться — и государству, и бизнесу. И этому, похоже, за первый год мы еще не научились.